Улица Поварская, дом 20. Поднимаю голову вверх и вижу серого великана – благородного рыцаря в доспехах… Он грозно нависает надо мной и таинственно, многозначительно молчит. У этого дома столетняя история: по меркам московских домов — возраст небольшой, но солидный. Он бережно хранит в себе прошлое: знаменитые фамилии и исторические события, роскошь и нищету, большие радости и громкие несчастья, но и к сегодняшним хозяевам относится гостеприимно. Многое уже было. Все еще впереди…
В начале 1910-х годов известный адвокат Иосиф Семенович Кальмеер купил землю у графа Хрептовича-Бутенева для того, чтобы выстроить доходный дом. Кальмеер был сыном богатого Иркутского купца. Свой новый дом он доверил проектировать и строить в 1914 году талантливому архитектору Валентину Дубовскому. Дом задумывался как «Дом Искусства», где, как мечтал его владелец, будут жить знаменитые художники и поэты. Дом был выстроен в неоклассическом стиле, господствующем в 1910-х годах. Кстати, декор фасада не виден тем, кто проходит по Поварской улице. Надо очень сильно задрать голову, чтобы разглядеть всю красоту крупных барельефов.
Просторные квартиры в «Доме Искусства» (некоторые из них больше 300 метров) были богато декорированы. Здесь царила эклектика: античность, древний Египет, Средневековье. Визитной карточкой каждого помещения стали расписные кессонированные потолки с причудливым неповторяющимся орнаментом. Лепнина, мраморные колонны, пышно оформленная парадная. Эскизы для росписей потолков были выполнены известным художником начала XX века Игнатием Нивинским. Он много работал на объектах Дубовского. Нивинский прославился как театральный художник, работавший с театром Вахтангова, Малым театром и МХТ. Вместе с Евгением Вахтанговым создал легендарный спектакль «Принцесса Турандот» — был его художником, оформил знаменитую постановку Михаила Чехова «Эрик XIV».
В 1918 году дом Кальмеера был национализирован, почти все обитатели дома выселены, а в больших квартирах устроены коммуналки. Иосиф Кальмеер был арестован и расстрелян большевиками. Новые жильцы к интерьерам дома отнеслись с небрежением, росписи закрашивались краской, лепнина сбивалась. В результате такого обращения часть первоначальных интерьеров погибла безвозвратно, однако кое-что уцелело (интерьеры парадной и нескольких квартир), было восстановлено и отреставрировано уже в новейшее время, когда дом был признан объектом культурного наследия.
Но первоначальная идея Кальмеера о необыкновенном доме, который должен был быть связан с людьми искусства, мистическим образом сохранилась, сумела выжить в советское время — в бесконечной суете коммуналок и донесена до дней сегодняшних. После революции полуподвальное помещение – цокольный этаж заняли производственно-театральные мастерские при Театре МГСПС (которые в 1938 году стали основой Театра имени Моссовета). А в 1986 году эти же полуподвальные помещения занял только что образованный театр «Школа драматического искусства», создателем и режиссером которого был Анатолий Васильев. Вскоре театр расширил свою площадь за счёт нескольких квартир дома, видоизменил пространство, соорудив две сцены, и просуществовал в этом здании почти 20 лет. За это время здесь были поставлены культовые спектакли: «Шесть персонажей в поисках автора», «Бесы» и «Иосиф и его братья». «Бесы» игрались в одной из бывших коммунальных квартир. Спектакль был задуман, как путешествие по старым, обшарпанным комнатам.
Зрители бродили по ним, завороженные тем, что дом может стать средой, декорацией и персонажем театрального сочинения. В странном полуразрушенном доме с высокими готическими потолками действие одновременно происходило во всех коридорах и семи комнатах пустующей квартиры. Спектакль начинали играть в 6 часов утра, когда солнце только начинало просачиваться в окна. Первый акт шел утром и днем, второй акт начинался под вечер, и заканчивается глубокой ночью. Вслед за актерами, зрители (всего около 25-30 человек) вместе с режиссером переходили из одной комнаты в другую, из ванной – на кухню, нигде долго не оставаясь. Публика наблюдала, как кто-то из героев Достоевского ожесточенно пробивал стену бревном, быть может, так надеясь найти выход к свободе, другой пытался утопить Шатова в ванне, третий влезал с веревкой на стремянку, чтобы покончить счеты с жизнью. Дальше зрители шли в туалет и становились свидетелями того, как тошнило Ставрогина от осознания содеянного.
Но и это еще не все. Здание на Поварской известно как дом художника Бориса Мессерера, чья мастерская вот уже 40 с лишним лет располагается в мансарде дома. Мессерер — знаменитый театральный художник, декоратор и сценограф, создатель более 100 постановок в Большом театре, «Современнике», МХАТе, театре Сатиры и других. Интересно, что в Московском архитектурном институте он учился у Александра Дейнеки, который, в свою очередь, был учеником упомянутого выше Игнатия Нивинского.
Мастерская Мессерера стала не только вторым домом для него и его жены поэтессы Беллы Ахмадулиной, но и культовым местом для советской творческой интеллигенции. Частыми гостями здесь были Владимир Высоцкий, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский, Майя Плисецкая, Венедикт Ерофеев, Фазиль Искандер и даже мировые легенды — Федерико Феллини и Тонино Гуэрра, здесь зарождался замысел известного самиздатовского альманаха «Метрополь», в создании которого Борис Мессерер и Белла Ахмадулина принимали активное участие.
Другим известным жильцом дома на Поварской был гениальный актер и режиссер Александр Кайдановский. Он прожил здесь последние 13 лет своей жизни. В 1983 году в его пятидесятиметровой комнате, находившейся тогда в коммунальной квартире, с стенами выкрашенными в черный, снимались кадры его режиссерского дебюта — кинокартины «Сад», по рассказу Хорхе Луиса Борхеса «Сад расходящихся тропок».
Сегодня пространство, которое занимал в свое время в доме на Поварской театр Анатолия Васильева, принадлежит проекту «Открытая сцена» — центру театральных экспериментов и инноваций. Жизнь здесь кипит, дорога открыта молодым, талантливым и неординарным. Цель проекта — открыть новые имена в области драматического, кукольного и музыкального театра. Уникальность, камерность пространства «Открытой сцены» несомненное ее преимущество. Некоторые спектакли играются в тех самых квартирах. Их у «Открытой сцены» две – 17-ая и 18-ая. Все действие практически на расстоянии вытянутой руки от зрителя: все очень близко, остро. И здесь, конечно, рождается ощущение того, что театр, это не только место действия, но и образ действия. О таких пространствах говорят – намоленное.
В конце марта в комнатах «Открытой сцены» открылась удивительная выставка с говорящим названием «Кабинетная трагедия или эстетика брошенных комнат». Ее автору – художнику Сергею Мейтуву посчастливилось разместить свои работы в квартире, которая стала полноценным действующим лицом этой «трагедии». Это только кажется, что на стенах потертые рамы размером метр на метр, а под их стеклом много разных обыкновенных и странных одновременно предметов. Это не рамы – это окна в большие и далекие миры. Гуляя по пустым комнатам, вы заглядываете, а вернее даже подглядываете за чужими судьбами через эти самые окна. За каждым из них своя трагедия, своя боль, но и своя светлая радость.
Сергей Мейтув изобрел 24 таинственные судьбы, которые сложились благодаря вещам и предметам, найденным в самых разных и неожиданных местах и уголках. Каждая вещь – это зацепка для истории, будь то столетняя икона или размытая фотография, а возможно и вовсе клочок записки или поцарапанная дощечка. «Кабинет старого парикмахера», «кабинет старого алхимика», «кабинет старого земского врача».
Старые люди, старые стены, покрытые грибком и остатками обоев, старые скрипучие полы, старый буфет и старый, истлевший абажур в одной из комнат, позаимствованный из мастерской Бориса Мессерера…Только потолки в комнатах по прежнему предательски выдают былую роскошь и блеск этих квартир.
Побывать в этих комнатах сейчас есть возможность у каждого, кто посетит выставку или придет на спектакль «Открытой сцены» до 27 апреля. Время работы выставки с 12:00 до 21:00. Тел.: 8 (926) 527-07-26 8 (495) 690-17-58. Вход на выставку 200 руб. Для зрителей вечерних спектаклей — бесплатно.
Текст — Светлана Бердичевская, фото — Евгений Айвазян (кроме архивного фото дома, портретов Кайдановского и Мессерера).