Ольга Зинюкова о МАРХИ, вдохновении и микросхемах на веревочке
Бижутерией, ювелиркой и прочим хэнд мэйдом сейчас не занимается только ленивый. Куча проектов, сайтов, рекламы и прочего. И такого интереса, как раньше, это уже не вызывает, по крайней мере у нашей редакции. Но Ольга Зинюкова делает действительно НЕЧТО необычное. Из микросхем, резисторов, радиоламп и кучи ещё всяких деталек — совершенно неженская работа, на первый взгляд. Мы как эти чудеса увидели, сразу решили взять у Оли интервью. И оказалось, что она ещё и красавица и мама чудесной дочки. Но — обо всем по порядку…
Я родилась в 1981 году. По образованию — архитектор, закончила МАрхИ. С детства я постоянно рисовала. Везде и всем подряд. Но не училась ни в художественной школе, ни в каких-либо студиях. В старших классах мой одноклассник решил поступать в МАрхИ, и я тоже вслед за ним пошла на курсы. Легко поступила. Но вот что я при этом думала — это загадка. Наверное, меня манила вся эта студенческая тусовка у фонтана…невероятные девушки с подрамниками и длинноволосые мальчики с гитарами. Отучилась с огромным удовольствием, обрела хороших друзей и самого главного своего друга — мужа. Потом работала несколько лет в архитектурной мастерской. Мы проектировали поселки таунхаусов. Ну и по мелочи: писала статьи с журналы, проектировала кукольные домики, занималась с детьми в студии.
Но несколько лет назад мы с семьей переехали в Испанию. Была такая возможность, вот и решили ее не упускать. Уезжали не с целью там остаться, а хотели попробовать жить в другой стране, было интересно. Первый год в Испании мы не стали отдавать дочку в садик, поэтому много времени проводила с ней. Мы делали с ней кукольные мультики и короткометражки. Я начала писать маслом… А прошлой зимой, в декабре 2012-ого мы вернулись в родной город. Просто потому, что соскучились по России, по Москве. Прожили заграницей два с половиной года. Язык выучили (улыбается).
Как-то, во время каникул, живя на даче в окружении всех этих радиоэлектронных сокровищ моего брата, родилась идея делать украшения. Абсолютно спонтанно. Может, мое долгое отсутствие так сказалось, но тогда я поняла, как вся эта красота заброшена, и мне непременно захотелось сделать с ней что-то хорошее. Так и закрутилось.
Вся моя семья — технари. Дедушка — авиаконструктор, папа — программист, брат — тоже человек техники, но крайне широкого профиля. Он уже давно увлекается старинной техникой. Так что в детстве я и паяла, и искала для брата нужные винтики, и выполняла роль летчика-испытателя: только что сделанная свеженькая указка с лампочкой или гирлянда на елку шарахала током именно меня (улыбается). Я играла с радиолампами как со зверушками, из плат делала кроватки, а из триодов — кукольные шляпки. И носила на шее микросхемы на веревочке и спаянные братом медные колечки. Так что, несмотря на свое художественное образование, чувствую себя среди железок просто прекрасно.
Училась всему по ходу дела. Не умею ничего заранее планировать и продумывать. Каждая новая работа, новая коллекция, по началу для меня полная загадка. Я не умею формулировать заранее идею, или образ. Решив что-то — сама пока не знала что — сотворить, я закупила швензы, бижутерные жгутики и застежки, разложила вокруг себя все эти техно-сокровища и села за стол. Просидела так, наверное, неделю или больше. Смотрела перед собой и думала. Думала, кстати, о чем-то своем, абсолютно постороннем. И потихоньку стала откусывать ножки у деталей, гнуть и нанизывать. Вот такой немудреный процесс (смеется) Никаких озарений. Чем-то похоже, может, на то, как ребенок учится ходить: просто следуя своей природе. Я зажимаю в тисках резистор, ну или диод на крайняк, беру Мишин паяльник, канифолю хорошенько, потом лужý, паяю. Иногда бешусь, что не получается. Бывает, пару дней туплю, просто перебирая в руках новые детали. Но потом как-нибудь утром сажусь и за два часа
собираю новые бусы. Думаю, это как у всех.
Никаких следов и неприятных ощущений мои украшения не оставляют, некоторые штучки себе оставляю и ношу сама. Мой брат, у которого техническое образование, в курсе, какие элементы я использую и всегда проверяет, что они безопасны. Швензы на серьгах — либо сплав с медью, либо серебрение, либо хирургическая сталь. Могу по просьбе поставить на выбранные серьги хирургическую сталь (она точно не дает реакции).
Вдохновляют меня какие-то внутренние, глубоко-интимные переживания. Которые я, может быть, пропустила бы мимо, если бы не имела под рукой паяльника или ювелирных щипчиков. Какие-то мимолетные чувства, ускользающие ощущения. А вообще, это тайна даже от меня самой (улыбается) Я не в курсе, что еще делается подобного. Не искала и не интересовалась. Побоялась какого-либо сравнения, чтобы иметь возможность делать потом что-то свое абсолютно спокойно.
Девушка, для которой предназначены мои украшения, понимает по жизни, что и зачем она делает. Потому что не хочет делать лишнего. Она различает подлинник и муляж. Потому что ценит первое. Она думает о том, как она выглядит в собственных глазах. Ведь ее не заботит мнение окружающих. Надевая мои бусы, она остается собой. Потому что они выражают только то, что она в них видит сама.
Говорят, человек способен видеть свою жизнь лишь на пять лет вперед. Но я не умею даже так (улыбается) Но, думаю, с ювелирным делом я связалась надолго. В ближайших планах впустить коллекцию предметов интерьера, выполненных тоже из всяческих старых железок. Это будут светильники, подсвечники, панно.
Мой муж всегда меня во всем поддерживает. Смешно звучит, но это так. Мы много переезжали последние годы, но он всегда помогает мне организовать процесс и рабочее место. Я не ставила цели хорошо продаваться. Мне просто очень захотелось этим заняться. А бонус в форме заработка пришел сам собой. Зная свой перфекционизм, я бы не смогла вообще ничего сделать, если бы думала о том, чтобы это продавать. Первыми клиентами стали покупатели маленького магазинчика на Пушкинской. Много покупателей приходит через соцсети. И через друзей-знакомых. Скоро я открою свою витрину в новом «Маленьком кафе» на Маяковке. Приходите.
Интервью — Юлия Петрова, фотографии из архива Ольги Зинюковой.