Москвичи о Москве: Катерина, архитектор и преподаватель живописи

Москвичи о Москве: Катерина, архитектор и преподаватель живописи, 26 лет




Я — коренная москвичка, родилась на Чистых прудах. Помню индийский ресторан-стекляшку, магазин прибалтийских сувениров «Дайна», куда мы ходили погреться во время зимних прогулок, когда я только-только училась ходить и стояли жуткие морозы, «дом с цветами» — так я называла доходный дом Макаева на углу Подсосенского переулка (не хуже Гауди!), коммунальные квартиры с высокими потолками и дружелюбными соседями. Несмотря на то, что я была очень поздним и желанным ребенком, маме пришлось рано выйти на работу, и нужно было найти жилье поближе. Смотрели квартиру в доме с аркой на «Дмитровской», где теперь недалеко дизайн-завод «Флакон», но в итоге остановились на сегодняшнем месте. Уезжали лишь ненадолго.

Я живу прямо на границе Тимирязевской академии, где всю жизнь трудились мои родители. За моим домом – конюшня, куда я ходила в детстве рисовать лошадей, сады и поля. Раньше на поля высевали озимые и яровые сорта пшеницы, там же проходили практику работы на тракторах студенты агроинженерного университета. Сейчас часть полей не используется и отдана под тренировочное гольф-поле. Тренировочное – это значит, что там нет живописных холмиков и прудиков, как в кино, но есть ровная лужайка, где можно отработать удары или поучиться основам под руководством профессионального тренера. Напротив — комплекс конструктивистских студенческих общежитий, памятник архитектуры 20-30 годов XX века. В конце Лиственничной аллеи — главное здание академии, построенное архитектором Л.Н.Бенуа — единственное в Москве с сохранившимися «дутыми» стеклами, поэтому здесь часто снимают кино. За зданием начинается парк, регулярная часть которого по пропорциям — уменьшенная в три раза копия Версаля. Парк достаточно ухожен и даже несколько лет назад получил премию за ландшафтный дизайн, но почему-то попасть туда можно лишь через дырку в заборе, либо зимой по льду Большого Садового пруда. Из окна трамвая № 27, прямого наследника паровичка, на котором работал кондуктором Константин Паустовский, можно увидеть мелькающие то справа, то слева памятники академиков, старую трамвайную остановку и храм Святителя Николая у Соломенной Сторожки, заново отстроенный по чертежам Шехтеля. За префектурой САО  утопает в зелени голова Родины-матери (в натуральную величину!), здесь, на даче, располагалась мастерская скульптора Вучетича.
Но у каждого москвича – своя история, свои места. На второе свидание муж привел меня на шлюз № 7 канала имени Москвы. Это нереальные ощущения – стоишь на островке железнодорожного моста – и величественная панорама начинается прямо под твоими ногами. А дальше началась наша уже общая история. Летом – слушаем классическую музыку на Шереметьевских сезонах в Останкино (в том самом театре, где блистала Прасковья Жемчугова – графиня Шереметьева); осенью ходим на лекции Дней Науки в МГУ, где можно узнать о коллайдере, вселенной, клетках и гормонах, а после, не выдержав такого объема  информации, сбежать кататься на речном трамвайчике от Воробьевых гор до Пролетарской; зимой — пропадаем в музеях (любимые – Пушкинский, Третьяковка и музей Маяковского с его пандусом) и катаемся на коньках, а весну встречаем с первоцветами в Аптекарском огороде.

Я люблю аутентичные места питания – пельменные, чебуречные, пирожковые, умудряюсь их находить в Москве и по сей день. Замечательная  была пирожковая напротив МАрхИ, только благодаря ей удалось выжить в голодную юность! Сейчас сетевые кофейни постепенно вытесняют все эти места, не думаю, что это плохо, просто Москва времени наших родителей постепенно сменяется Москвой времени наших детей. Недавно выяснилась удивительная подробность: всю беременность мама бегала в пельменную-стекляшку на Покровке, где подавали три вида пельменей — со сметаной, с уксусом и с маслом, и собирался разнообразный люд с приносным алкоголем — не самое уютное место в ее положении, но очень уж хотелось. И видимо пренатальная связь сильна – лет семнадцать спустя, я очутилась в появившемся на месте той самой пельменной «Кофе Бине». Второй «Бин» был на Кузнецком мосту, сначала в подворотне, потом за высокой стеклянной витриной напротив «Джаганната» (еще одно место моей юности), — не помню, чтобы я там что-то ела, больше рисовала, писала заметки и общалась с интересными людьми, с некоторыми из которых мы близки до сих пор, хотя этих мест давно нет. По дороге в Иностранку, где мы готовились к экзаменам и писали курсовые – кафе «Люди как люди» — вот оно осталось, вожу сюда своих гостей в рамках экскурсии по Китай-городу. С мужем какого-то самого-самого своего и любимого места пока не нашли, свадьба была в «Море внутри», но к сожалению, они не открылись в этом сезоне.
Нравится, что при наличии воображения, а сейчас еще и интернета под рукой, каждый может найти или придумать что-то свое. Музеи, занятия, экскурсии, театры, выставки, огромные магазины и маленькие уютные лавочки – огромный выбор! Недолгое время я жила в командировке с родителями,  да и сама уезжала по работе – во всех местах более длительного, чем туристическое, пребывания мне очень не хватало этого разнообразия. Нравится, что Москва многолика. Сидели на набережной у Парка Культуры и открыли журнал Tatler с фотосессией на фоне Темзы, оглянулись вокруг и удивились похожести. Можно пройти к книжному магазину «Москва» от Чеховской дворами – они там почти питерские, только я все равно называю их «Венецией», по одноименной вывеске. В районе Песчаных улиц есть что-то парижское, а совсем рядом  поселок Сокол – и ты уже отдыхаешь от городской суеты. Каждый раз ты выходишь в город, и открываешь что-то новое, это не может не завораживать.
Не хватает моря или большой воды. Если жить здесь в ритме «фитнес-бизнес-стресс-секс» — очень быстро устаешь. Слишком много разных энергий витает в воздухе, не всегда позитивных, и, как в «Алисе» Кэрролла – «чтобы оставаться на месте, нужно бежать в два раза быстрее». Еще одна беда – отношение к архитектурному наследию. Мой способ сохранить старые московские дворики и улочки – успеть нарисовать как можно больше, чтобы рассказать об их красоте. Также меня удручает внешний вид (а часто и содержание) московских детских садов, школ и больниц,  — моя дипломная работа была посвящена преобразованию одной из больниц советского периода в современный медицинский центр, хотелось бы, чтобы у нас почаще реализовывались подобные проекты. Проблем немало, но пока мы молоды и не пропало желание работать и делать что-то для своего города, поэтому мы всерьез не думаем о больших и малых миграциях, разве что хотелось бы построить большой дом за городом для детишек, которых хочется родить и воспитать москвичами и хорошими людьми, что, надеюсь, останется синонимами и в XXI веке.

Comments (3)

  • александр

    28.03.2012 at 10:12

    Что сказать кроме молодец и умница.

Leave a comment

Предыдущая запись

Следующая запись