Арина Курасовская

Арина Карталова о родном Савёловском районе

Я родилась в Москве, и если не считать первых двух лет в пригороде у бабушки с дедушкой, то и выросла тут. Первые четкие воспоминания о Москве, как вполне конкретном, отдельном географическом пункте, отношу годам к четырем. Моим родителям выделили комнату в коммунальной квартире по 1-й Хуторской улице Свердловского района, там и прошло мое детство. Сейчас это почти центр, всего 4 станции от Чеховской, а тогда был чуть ли не окраиной, хотя пешком от дома до Красной Площади можно пройти за час. Дом кирпичный, в четыре этажа, подъезд пьющий и дерущийся, где все жили с незапамятных времен и знали друг друга. У нас в семье никто не пил и мы никого пока не знали. Мы были чужими. Машин под окнами почти не было, а двор в начале 90-х напоминал Гранд Каньон, его глубоко разрыли почти от дома до дома, так он и стоял, по детским ощущениям, целую вечность. Из транспорта поблизости помню железнодорожное полотно через три дома на север — насыпь с рельсами, (откуда запрещалось кататься на санках, но только оттуда и хотелось), платформу «Дмитровская». Там с грохотом проносились скорые и причаливали электрички. Щит с названием был деревянный и буквы на нем — тоже, а расписание поездов – из узких грязно-белых стекляшек с черными словами, оно все время звенело на ветру. Еще был трамвай, с дребезжанием поворачивающий на углу у школы 694.

Магазинов в округе было по пальцам сосчитать. Зато наш район был богат на запахи. Они кружили голову и дополняли скромный декор окрестных улиц. Весной пахло краской, в июне – тополями, с августа – опавшей листвой и лёгкой тоской «скоро-в-школу». Слева от нас по 1-й Хуторской по сей день стоит комбинат детского питания. На протяжении многих лет он казался филиалом рая – такой сильный и пьянящий аромат глазированных сырков разливал он по округе. В школе их давали нечасто, но мы знали, откуда они родом. За ним «летучим голландцем» гордо и неторопливо рушился не снесенный, но частично демонтированный ветшающий дом. Я ходила туда с мальчишками, и в сумерках мы, забравшись повыше, по очереди прыгали через зияющие лестничные пролеты без лестниц.

Справа от дома поныне здравствует фабрика «Свобода», все мое детство топившая весь район в запахе косметики. Почему-то особенно сильно и долго пахло именно вёснами. А комбинат с сырками – это больше зимой, в мороз. Оба ароматных облака остались в той, прошлой Москве. Сейчас вентиляция на уровне, и наш район если чем и пахнет, то пожалуй, Макдональдсом. Когда-нибудь и это уйдет в историю.

Еще одним местом притяжения был для меня магазин для новобрачных. Как и все большие, но узкоспециализированные магазины, он распался вместе с Советским Союзом, став арендуемыми павильончиками. Я не бываю там. Я предпочитаю оставить его в памяти, как магазин, у витрины которого я каждый раз рыдала, удерживая маму за руку и прося купить мне пышное белое платье невесты. Разумные аргументы, что в 5-6 лет рано обзаводиться подвенечным убором, и что мода еще сто раз изменится, презрительно отметались. Магазин и теперь торгует свадебными нарядами, но как-то стыдливо, разбавляя новобрачный размах фототехникой, косметикой и банными халатами. Последние соседствуют в витринах с белопенными кружевами и, возможно именно поэтому, кружев этих уже не хочется.

Наш район был почти весь из кирпича и покрыт в сто слоев пыльной, облупившейся краской. Коричневой и зеленой было больше всего. Итак, мы жили на 1-й Хуторской, там я стала ходить в садик, выходивший окнами прямо на наши. По причине перестройки его помещение купила коварная и беспощадная Фирма. Какая фирма – никто не знал, да и какая разница. Само это слово обезоруживало новизной. Именно Фирмой мне объяснили, почему я вдруг иду в школу в 6 лет, и почему у всех первый класс, а у нас, малышни из одной и той же группы детского сада – нулёвка. Сейчас это Савеловский район, а тогда я писала на тетрадках «ученица средней школы № 694 Свердловского района». Название «Свердловский» смыло волной переименований, затопившей в 90-е всю Москву.

Арина Курасовская

Школа 694 была не худшей в округе, но дурной славой пользовалась на веских основаниях. Весь район называл ее «Шэ.Дэ.Четыре». Ноу коммент. Но это была типичная московская школа того смутного времени: в вестибюле еще стоял большой и насупленный бюст Ленина, а в классах уже проповедовали какие-то заморские сектанты. Об охраннике на входе в ту пору не фантазировали даже самые прогрессивные, единственным грозным заслоном проходимцам служила вездесущая уборщица.

Еще были бесконечные очереди. Стоять в них, едва доставая маме до кармана пальто, было смертельно скучно и чаще бесполезно, но надо. Еды в доме это прибавляло незначительно… Легально купить было нечего, достать через третьих лиц – вполне можно. И самые неожиданные вещи. Куда вероятнее было урвать настоящие французские духи, чем нормальную куриную тушку. Мама билась над вопросом, чем нас кормить кроме свекольных котлет из магазина «Диета» на улице Костякова, но благоухала Christian Dior. Я обожала эти коробочки и футлярчики — эстелаудер, ланком и пуазон. Ох уж этот диоровский «пуазон»! Он — и еще вездесущие шашлыки, что жарились тогда по всей Москве… Вот два запаха, чарующих меня по сей день, и берущих свое начало именно там, в перестроечном детстве « на хуторах».

Наш район преображался в те годы молниеносно. Вдруг появилось метро «Дмитровская», прекрасное, из красного мрамора и с «бочкой» над длинным эскалатором. Оно долго пахло резиной и совсем новой жизнью. Жизнью с метро у дома. Меня прекрасно поймет тот, на чьем веку внезапно поблизости открывалось метро, отправив в прошлое путешествия «на перекладных». В школе рассказывали, что стройку спешили завершить к 8 марта, и что-то пошло не так. В общем, станцию буквально перед открытием затопило, и погибла бригада строителей. Пару лет назад на всех станциях развесили мемориальные таблички, кто проектировал, кто строил. На нашей – ни слова об этих людях. Про архитекторов есть, а про них нет. Странно, ведь мемориал – от слова «память», чтобы помнили. По-моему, надо бы вписать и их.

метро Дмитровская

Но долой печаль… У метро тут же выросла палатка и бойко заторговала незнакомыми удовольствиями. Были и батончики, и жвачка, и сигареты… Всё не наше, и всё из телевизора, из «рекламных пауз». Хорошо помню сине-черный картонный конвертик в углу витрины ларька, прямо у окошечка, куда мы протягивали ладошку за жвачкой. Квадратик был с полуголой тётей и пояснялся ценником «Презерватив -7 руб.» Я уже знала, что это такое: презерватив – это чтобы налить воду и бросить с верхнего этажа школы, прямо из окна. Мне казалось, семь рублей за сомнительное удовольствие на полминуты – это безумие! Ведь можно купить семь жвачек и их хватит на тысячу лет. Разве же это радость за такие сумасшедшие деньги – шмяк об асфальт и всё! Я удивлялась непонятливости продавца: ну напиши на ценнике «10 копеек» и купят твою полуголую тётю вмиг. А за 7 рублей – висит тут годами и никто ее не берет… Нет, дураков нет! Тётя неизменно присутствовала в углу витрины, пока стояла палатка. Так ее и не купили. Это подтверждало мои маркетинговые соображения о явно завышенной цене на «шмяк об асфальт».

Год от года всё менялось, усреднялось и скучнело. Спортивный магазин у метро, с запахом резиновых кед и мячей, с лязгом гантелей и истинно голландскими стадами велосипедов – всё это в один день стало «Адидасом» и пахнет ничем, и звучит никак, а булочная, куда мама посылала за двумя белыми, зная, что один мы с братом непременно сжуем по дороге, — там теперь «Иль де Ботэ» и пахнет отнюдь не выпечкой. В большом продуктовом, где очереди вились как голодные питоны, и где на кафельных стенах висели плакаты «Евро-помощь», а потом вдруг открылся супермаркет с ценами в долларах, теперь пиццерия «Панчо-пицца» и «Ростикс». В овощном на Башиловской, где царил полумрак, стальные клетки с горами свеклы и трехлитровые пыльные банки компотов – на его месте теперь «Магнолия», такая же, как и везде.

Dubki_park

Всё, что осталось неизменным – это парк Дубки. Там по-прежнему утки в пруду и, как в детстве, их замечательно кормить горбушкой белого. А еще – если идти по ул. Костякова вдоль трамвайных путей, то непременно по дороге встретится тихий и скромный кинотеатр «Искра», куда водили еще в детстве, на «продленке наоборот» (когда учишься во вторую смену, но приходишь спозаранку). Благодаря этому кинотеатру я недавно сделала прекрасное открытие! Вернуться в детство можно вот так: прийти в тот уголок Москвы, где за последние …дцать лет чудом не побывал ни разу, и притвориться там собой маленьким. Я не была в «Искре» с 1991 г., потому что уже тогда он был провинциален до смешного. А тут сама не знаю почему, в свой день рождения утром вдруг собралась и пошла. Кассирша была, мягко говоря, удивлена моим желанием в буднее утро посмотреть детское кино, но билет продала и вредные сладости тоже. Кроме меня перед экраном не сидело ни души. И вот в зале, где в начале 90-х всем классом под суровым оком учительницы смотрели что-то нудное об индейцах, я сидела теперь совсем одна, удивляясь, что мне с сегодняшнего дн 28, жевала попкорн и под щекочущие пузырьки колы от души хохотала над «Бунтом ушастых». А когда вышла из «Искры», оказалось, что прошел дождь. И всё преобразилось, стало как в детстве. Дождь – вот пожалуй, что совсем не изменилось в нашем районе. Он такой же, как раньше, и пока идет, всему возвращает необъяснимое бодрящее уныние. Мокрая листва, нависающая над лужами, и блики солнца в мокрых окнах старых домов – так было тут у нас и 20 лет назад.

кинотеатр искра

В последнее время замечаю в себе странные перемены. Вроде собиралась переехать в Амстердам и, дожив там до последнего дня, завещать потомкам развеять мой прах над Принсенграхтом. А недавно листала альбом «Графика русских художников от А до Я»… Там места рождения и смерти через черточку. Село Кузьминки – Монмартр, Одесса – Рим, Москва – Нейи-сюр-Сен близ Парижа, Петербург – Наггар, Индия. Хорошо, если это был их личный выбор – больше никогда не вернуться домой. А если нет? Не успеть напоследок побывать там, где родился и рос, где каждое дерево, каждая вывеска и трещинка в асфальте ждет тебя назад … Не успеть увидеть их в последний свой день… От одной этой мысли хочется никуда не уезжать. На всякий случай.

Comments (3)

  • Elena

    27.10.2012 at 01:00

    Очень все близко преблизко, особенно парк Дубки и кинотеатр Искра, а еще кафе мороженое в моем доме, магазин «свет», оно было прекрасно!!!!! Очень всего этого не хватает, а вообще, прожив во многих районах Москвы, понимаешь, что Тимирязевская, она очень родная и близкая, тк прожила там все детство и юность, и знаешь там каждый уголок и тропинку, очень очень скучаю по родным и любиым местам…… Арина, спешли респект фор ю, тк все так близко описать и настолько душевно передать я бы не смогла, очень приятно было читать, просто до слез….,,

  • Александр

    29.08.2015 at 12:10

    Спасибо Арина, очень приятно было читать…

Leave a comment

Предыдущая запись

Следующая запись