Сплетни 19-ого века: «Парящий над Садовым кольцом…»

Сложно представить, что дом №11 на Новинском бульваре стал первым «пентхаусом» в Москве! Построенный по проекту архитектора Таманова, дом стал отражением вкусов, пожеланий и привычек его владельца – князя Сергея Щербатова. Ему очень хотелось иметь из окна панораму Москвы, с видом на Воробьевы горы, Нескучный сад и на Садовое кольцо, — с другой стороны, иметь анфиладу просторных залов, оранжерею… Два флигеля и первые этажи дома предполагалось сделать «доходными» и сдавать внаем — одними из квартирантов, кстати, был А.Н. Толстой, художник М.В. Нестеров, переехавший потом через дорогу в свой дом в Сивцевом Вражеке, и другие… Проинтервьюировав охранников всех приютившихся в этом здании контор, выяснилось, что никто понятия не имеет, что это за дом! И что именно здесь В.А. Серовым была написана его последняя работа – портрет хозяйки дома Полины Щербатовой! Но внутрь меня все же пустили…

Покои Щербатовых, отличавшихся особой роскошью и изяществом, любовно обставлялись самим князем, профессионально занимавшимся живописью и посещавшим вместе с И.Э. Грабарем художественные классы Антона Ашбэ в Мюнхене. Кабинет хозяина имел овальную коллонаду из зеленных под малахит колонн, с фоном стен сапфирного цвета, черный пол из натурального черного дуба, мебель из зеленной кожи, на стенах водопады Тиволи кисти Алексеева, портреты предков писанных Орестом Кипренским… В комнатах были расставлены вазы модного на рубеже 19-20 веков Рене Лалика, павловские гарнитуры из белого дерева с позолотой, стены украшала роскошная коллекция французской живописи 17 — 18 века, знаменитая «Жемчужина» М.А. Врубеля, малявинские «Бабы», букеты Н.Н. Сапунова, «Поцелуй» А.Н. Бенуа, работы Огюста Ренуара, собрание древнерусских икон, в числе которых «Ветхозаветная Троица», ныне хранящаяся в Третьяковской галерее, — словом, все художественные симпатии и интересы Щербатова (а он на минуточку был крупным ученым и директором Исторического музея,что на Красной площади — прим.ред.).

А вот как выглядит внутренний двор сейчас, какие уж тут виды на Воробьевы горы?! — тут визави другое здание!

На последнем этаже, перекрытом стеклом, был устроен зимний сад с вечно цветущими камелиями и хризантемами, с порхающими птицами, с хрустальными и бронзовыми люстрами и подсвечниками, с персидскими коврами и античными скульптурами… На склоне лет, в эмиграции, Щербатов так описывал один из удивительных вечеров: «..Помню одно незабываемое впечатление. Я раз с Коровиным вошел в зимний сад ночью. Свет не был зажжен, и мне не хотелось зажигать его, так как феерия в окнах была столь сказочна, что мы долго молчали оба, предавшись созерцанию. «Сказка! Сказка!» — шепотом промолвил Коровин. Лунный свет над спящей Москвой, смешанный с отблесками дальних бесчисленных огней, в какой-то глубокой бездне под нами. Эта молитвенная красота нас обоих глубоко взволновала. Лунная соната Бетховена наяву…»

На протяжении лет гостями этого дома были родственники — граф и графиня Апраксины, Голицыны, дипломаты, генерал-губернаторы, писатели, композиторы, Ф.И. Шаляпин и другие оперные певцы, С.П. Дягилев и друзья-художники из Петербурга, бывал здесь В.И. Суриков, И.С. Остроухов, В.А. Серов……

Инициатива создания этого портрета (см.выше) принадлежала не самому художнику, а князю, пожелавшему иметь у себя портрет супруги кисти знаменитейшего современника. Как известно, Серов со своими моделями был суров и категоричен. Но познакомившись с Полиной Ивановна ближе, он не без радости отметил: «А с вами можно разговаривать, а я думал, что с княгинями можно только говорить о шляпках…» Надо заметить, что личностью она и впрямь была незаурядной, и пусть Нестеров ехидно писал про нее «не то бывшая фельдшерица,  не то сестра милосердия, счастливо выходившая князя во время его болезни, влюбившая в себя этого по внешности Пьера Безухова, такого огромного, такого породистого», но тем не менее, сам Суриков отмечал неординарность ее натуры и пожелал вывести ее одной из героинь полотна «Боярыня Морозова» (подготовительный портрет находится в Саратовском художественном музее), а уехав в эмиграцию в Париж, Полина Ивановна вдруг занялась гаданием и размещала объявления о своих услугах в парижской прессе, называя себя «мировой известной ясновидицей».

Серов долго не мог определить позу для портрета – то княгиня должна была кормить попугая, то художник, к досаде мужа, сажал модель, обладавшую изумительными античными пропорциями фигуры, на очень низкий стул и вся красота была сокрыта от зрителя… Наконец, поза была найдена! «Жена была поставлена посреди комнаты в дымчатого тона шелковом платье. Она стояла у большой мраморной вазы Екатерининской эпохи с золоченой бронзой, на стильном пьедестале.. .С фоном, где краснел вдали сенаторский мундир историка М.М.Щербатова (предок автора воспоминаний – прим. М.Ч.) в белом парике на огромном портрете екатерининской эпохи… красиво сливалась вся гамма красок платья, золотых волос, белоснежных плеч и рук, нежного румянца лица, нитей жемчугов и вазы нежно-абрикосового тона с золотом. Все вместе было восхитительно красиво. Равно как и поющие линии фигуры в этой позе». 
Как бы выглядел этот портрет в законченном виде – остается только воображать, ведь 5 декабря 1911 года, в назначенное время очередного сеанса для позирования, Полина Ивановна надела свое платье и ждала прихода как всегда пунктуального Серова, но вместо этого раздался звонок телефона. Из трубки напуганным голосом Антон сообщил: «У телефона сын Серова. Валентин Александрович очень извиняется, что быть не может, но … он умер».

Практически все это я пересказывала каждому охраннику, что блюдут территории всех этих акционерных обществ, складами дизайнерской одежды и прочим «банковским» каким-то структурам, но благодаря любезности Владимира Егоровича, главного советника Координационного центра Минкомсвязи, что располагается в одном из флигелей, мне было дозволено удостовериться, что ничего от времен Щербатова тут не сохранилось! Кроме лестниц….и тут из памятников архитектуры только фасад и сад признаны исторически ценными! …..А еще тут были львы, но их рабочие в 1917 году снесли! (А ешё в этом доме снимали немой кинофильм «Анна Каренина» в 1914г. — прим.ред.)

Маргарита Чижмак