Небесные рыбы

Небесные Рыбы

Вот уже несколько лет в разных районах Москвы живут волшебные Рыбы. Их можно встретить, например, на Ленинском проспекте или в районе Ходынского поля. Рыбки эти непростые, пусть и не золотые. С душой и с отражением, потому что зеркальные. Их пока не очень много, но те, кому посчастливилось их встретить, восторженно о них рассказывают. Ставших уже опознавательным знаком Рыбок, а еще Осьминога, черепах и ряд других зеркальных работ городу подарил проект «Небесные рыбы», а именно Иван и Дарья Никитины, которые гостеприимно пригласили Cozy Moscow в свою мастерскую. Но обо всем по порядку, передаем слово Анастасии Сафроновой.

НЕБЕСНЫЕ РЫБЫ

«В первой половине 20 века в Москве, благодаря усилиям М. Горького и И.Э. Грабаря, был построен целый Городок художников: несколько домов в районе Динамо, созданные специально под мастерские художников и скульпторов. Мне посчастливилось побывать в доме, построенном одним из первых. Потолки больше 5 метров, гигантские лестничные проемы, старый лифт с механически открывающимися дверьми — привет, детство! Поднимаюсь на 7 этаж (увы, я так и не прокатилась на чУдном лифте — буквально передо мной он сломался) и слышу, откуда-то играет музыка. Свет горел в одной единственной комнате: значит, мне сюда. Я застала Ивана за работой. С клеем-пистолетом в руках, слегка подтанцовывая, он склонился над мозаичным журнальным столом. На мое официальное: «Здравствуйте, я журналист Настя», он по-простому сказал: «Привет! Давай сделаем чай и будем разговаривать».

НЕБЕСНЫЕ РЫБЫ

Накануне встречи я изучила много интервью, которые «Небесные» давали разным изданиям. И теперь мне казалось, что ничего нового узнать уже не получится. Но стоило мне увидеть Ивана «вживую», как стало понятно: сложившийся образ сильно отличался от реального. Значительно моложе своих лет общительный парень корпит (или скорее парит) над новой работой под звуки отличного рэпа в своей мастерской, которая творческим беспорядком только дополняет его образ. Наше общение в ритме танца, с клеем в руках и с зеленым чаем началось.

СМ: Ты очень молодо выглядишь для человека с таким большим опытом работы! Вообще, как давно вы занимаетесь витражами и зеркальным искусством?

Иван: Производством витражей мы занимаемся уже прилично: Дарья — 18 лет, я, может, 10.Что касается уличного искусства — несколько лет.

СМ: Мы знаем, что у вас есть два проекта: создание витражей под заказ и «Небесные рыбы»…

Иван: Проект «Небесные рыбы» — это стрит-арт для нашего собственного удовольствия, но если он начнет в какой-то момент приносить деньги, будет здорово, так как деньги позволят делать что-то новое. Для любого творчества нужны ресурсы. Поэтому мы собираемся продвигать его и создать один большой крупный проект, реализовываясь в нем как художники.

СМ: Что именно ты имеешь в виду? Большой крупный проект — это как-то абстрактно.

Иван: Все очень просто. Мы не готовим проект, который сведется к одной работе. Нет. Мы хотим делать что-то на улицах, на больших пространствах постоянно. Мы уже сделали порядка 30 работ на улице, но это далеко не предел.

0

СМ: А если это когда-нибудь надоест?

Иван: Мы придумаем что-то еще (смеется). Но пока эта тема невероятно широка и разнообразна для нас! Столько всего хочется сделать в этом контексте, что пока мы не думаем о чем-то другом.

СМ: В одном из интервью вы рассказывали, что начинали с изготовления витражей на Рублевке, но там вы не получали отдачи, удовлетворяющий ваши творческие амбиции. Что это значит?

Иван: Когда ты тратишь несколько месяцев на подготовку большого витражного панно, а видят три с половиной человека — это обидно. Живопись может висеть в частной коллекции, и это будет хорошо, а монументальное искусство требует масштаба во всех смыслах этого слова, аудиторию. Требует эмоциональных затрат, физических. И требует такую же отдачу. Когда затраты есть, а отдачи нет, работать тяжело. Потому занялись стрит-артом, которое приносит нереальное количество эмоций.

1

СМ: Если я правильно поняла, аналогов тому, что вы делаете, в мире пока нет?

Иван:  В целом, да. Хотя в интернете частенько можно встретить реплики: «Это не они придумали!.. Вот, например, Мурано…» Но тут нужно понимать следующее. Существуют несколько техник работы с такми материалами, как стекло и зеркало. Например, Римская — модульная мозаика из одинаковых кусочков, как у «Космического захватчика». Или техника Гауди (в этой технике мы выполнили Осьминога) — мозаика из кусочков разной случайной формы, ограниченных контуром. Но эти две техники может использовать кто угодно, без образования и по готовым рисункам. Есть еще японский художник Такаси Мураками. Но он делает мозаичные скульптуры. Мы же работаем во Флорентийской технике, где каждый элемент вырезается точно по рисунку. Как в витражах Тиффани. Для этого уже нужны образование и опыт в витражном и мозаичном искусствах.

СМ: Как появилась идея?

Иван: Стекло — материал, с которым мы постоянно работаем. Это нам ближе. Появилось желание сделать что-то на улице, мы приложили к этому наше реальное умение.

СМ: В другом интервью вы сказали, что морская тематика смотрится крайне органично в городской среде. Почему? Все-таки город и море – это вещи в сознание городского жителя несовместимые.

Иван: Все дело в сочетание материала и образа. Город — это же динамическая история, всегда меняется освещение, пейзаж, образы. И зеркало через отражение позволяет создать новое пространство. Вот у тебя один визуальный образ, например, рыба, и другой – оживленная дорога с машинами, оба эти образа при помощи отражения одного в другом создают дополнительную динамику, движение.

СМ: Это здорово, но ты говоришь про материал.

Иван: Одно от другого далеко не уходит. У нас была мысль заниматься мозаикой на улицах Москвы. Как-то зимой у меня промелькнул образ огромного косяка тунца, и с этого все началось. С образа. Дальше стали подбирать материал. Одна из первых наших работ — вот этот товарищ (на фото ниже), она была сделана из прозрачных стекол, опираясь на то, что это удильщик – глубоководный — рыба скрытная, его не видно, он камуфлируется. Он практически не читался на стене, прозрачный вот этот удильщик очень классно работал. У него светился только фонарь, который был первым, что оторвали. Фонарик, естественно.

3

СМ: Ой, вы даже фонарик сделали…

Иван: Конечно. Из эрклеза (это специальным образом обколотый элемент из литого художественного стекла или смальты). А дальше мы старались материалом передавать саму специфику животного. Блеск чешуи, рыбий блик, когда ты видишь ее издалека. То есть материал и образ в какой-то момент просто совпали. Мы хотели делать рыб, и в какой-то момент у нас появилось кучу зеркала. И мы решили, что да, наверное, это будет круто! Это будет смотреться хорошо. И уже потом мы начали в процессе работы с этим материалом находить какие-то новые истории. Например, если ты делаешь большие фрагменты, в них отражаются противоположные здания. Круто! И мы стали искать интересные отражения, необычный свет. В следующем году мы будем делать упор как раз на поиск место с интересным световым решением.

СМ: Вы делали работы за пределами Москвы?

Иван: Не в Москве мы сделали одну работу. Это вообще безумная история. Даша была на 7-8 месяце беременности. А на улице уже стало прохладно. Неожиданно нам пришло письмо от одной девушки, которая даже фотографии прислала. Нам понравилась текстура самой стены и интересное отражение, которое мы хотели попробовать — природу. Плюс: нестандартное архитектурное решение — это загородный дом и палисадник рядом, английский красивый садик. Из-за всего этого мы поехали к ней в Сергиев Посад, сделали работу под дождем и довольные уехали!

4

СМ: Не было желания воодушевить людей в других городах и странах, создав разные сообщества?

Иван: Конечно, были. У нас проект собирается двигаться в сторону Азии сначала. Считаю, что сейчас основное творческое движение будет интенсивно развиваться именно в Азии. И просто хочется попробовать там. Но для начала нужно сделать больше крупных работ, чтобы выезжать с неким портфолио.

СМ: Кто вы, кстати, по специальности?

Иван: Художественный заканчивала только Дарья, я заканчивал журфак. А потом поступил на актерское в ГИТИС. После чего года 3 я отработал в театре в качестве актера, декоратора, монтажника всего-всего. Да в качестве всего и причем одновременно.

В промежутках между моими вопросами Иван отвлекался на работу и у нас происходили какие-то бытовые разговоры, что складывалось впечатление, будто мы знакомы очень много лет. Меня действительно восхитила эта непосредственность, которую сейчас редко встретишь в людях.

 

СМ: Как обстоят дела с районными управами? Как они смотрят на ваше творчество?

Иван: Один раз мы получили разрешение от управы района на создание Ники. Был конкурс, мы победили. Они выделили небольшие деньги на материалы и мы на эти деньги сделали Нику. И второй — мы делали Осьминога. Договорились с местным баром, к которому относится стена автостоянки прилегающей. Бар пообещал, что он договорится с управой района. Это единственные два раза, когда мы спрашивали разрешения властей. В принципе, для создания большой работы это все равно приходится делать-спрашивать. Хотя несколько сельдяных королей мы сделали никого, не спрашивая, но это был несколько напряженный процесс. А монтировать в спокойной обстановке всегда приятнее. Одно дело, когда ты баллонами рисуешь: нарисовал, собрался и ушел. А другое дело, когда ты привез 30 кг стекла, клея и у тебя много вещей для монтажа.

Небесные Рыбы

6

СМ: Но при этом вы часто работаете ночью?

Иван: Нет. Мы поняли, что ночью вообще работать бессмысленно, потому что ночью почти сразу приезжает милиция. А если ты работаешь днем, люди смотрят на тебя и думают, что так и нужно.

СМ: А как реагирует милиция? Хулиганку не приписывает?

Иван: Ни разу такого не было. У нас все встречи почему-то оканчивались мирно и без претензий друг к другу. В основном бабушки, на самом деле, отжигают. Однажды бабушки, увидев работы на соседнем доме, сказали «Ласточек каких-то понаклеили». Была еще забавная история с пожилой женщиной, которая, если я правильно понял, была управляющей общественным туалетом. Инсталляцию же мы делали рядом на бетонном блоке. И у нее на туалете была нарисована большая черная свастика. Она подошла к нам и спросила: что это вы за говно тут наклеили? И на следующий день работы не было. А свастика так и осталась. Свастика не смущает. Или матерное слово на заборе. Потому что это примелькавшиеся образы, которые до боли знакомы сердцу. А наши работы привлекают внимание, и человек не всегда способен сопоставить свое реальные ощущения с тем, что он хочет сказать миру. То есть если он изначально хочет сказать миру, что все вокруг говно, он подходит и говорит нам, что мы делаем что-то не так. Какой-то художник, я думаю местный, писал нам в социальных сетях, что нас надо сажать в тюрьму, потому что мы портим вид его любимой старой Москвы, которую он так любил рисовать в юности, и что мы не уважаем исторические здания. Хотя у нас единственная работа на историческом здании — это вот здесь вот, работа — летучие рыбки на фоне Луны летают. Остальные — это свежая застройка, подворотня.

СМ: А вы что ответили?

Иван: Вся связь в интернете идет через Дарью. А она человек неконфликтный. Но я ответил, что мы будем впредь держаться канонических историй, чтобы его чувство прекрасного совпадало с окружающим. Будем брать валик и рисовать слово ЙУХ (сознательно исправлено автором статьи).

СМ: Есть ли у вас объемные работы?

Иван: Нет, мы не делали. Но их уже делают. Мы же хотим работать с динамикой. Делать плоскостным рисунком объемные работы. Есть, например, желание сделать работу вокруг огромной трубы. Есть несколько мест, которые мы уже присматриваем под нее. А еще мы готовим огромную историю с рождением ребенка: хотим сделать гигантского парящего ребенка, и вокруг него стайки рыб.

СМ: Вы же москвичи, верно? Какое любимое место в Москве?

Иван:  Во-первых, наша мастерская. Это специально построенный в советском союзе квартал под мастерские художников, и именно этот дом никогда не был жилым. Еще нам очень нравится дом по адресу Усиевича, 13. Там огромное количество приятных людей. По сути, это квартал, где живут художники, и у нас там очень много друзей. Еще нравится Терлецкий парк.

8

НЕБЕСНЫЕ РЫБЫ

СМ: Ты можешь представить, что ты уехал отсюда жить надолго? Ты будешь скучать по людям или по улицам?

Иван: Да конечно. Но сначала я бы попробовал, а потом тебе ответил. Но, хочется верить, что я человек, который чувствует себя комфортно в любом пространстве, потому что я с детства хожу в походы и был почти во всей России. И везде чувствовал себя хорошо. На мой взгляд, захочется обратно — поедешь обратно. Захочешь куда-то еще, поедешь куда-то еще. Так же интереснее!

СМ: А есть какие-то традиции, суеверия связанные с работой?

Иван: Каждая работа полита кровью. Ты работаешь со стеклом. Поэтому порезы не исключены.

СМ: Какой у вас личный рекорд по сложности и длительности работы?

Иван: У нас две самых долгих работы. Это, пожалуй, косяк рыбы в этом центре. Мы его дней 20 резали, гравировали, подготавливали и дней за 15, что быстро, мы ее смонтировали. Удивил осьминог (на фото ниже). Мы думали, что сделаем его быстро. Стекла было много: думали, приедем, приклеим и готово. А все вылилось в 3-4 недели. Каждый день приходили и что-то доделывали. Люди еще удивлялись, что мы делаем это бесплатно.

9

СМ: Хорошо, что ты привел этот пример. Вот скажи мне, где тот предел совершенства, когда ты говоришь стоп, работа идеальна! Больше добавить нечего.

Иван: Все просто. Есть выполнение технических процессов. Большую часть художественной работы ты выполняешь в процессе монтажа. Сначала вырезаешь, гравируешь, готовишь какие-то элементы. Думаешь, морочишься. А сам процесс создания композиции — это процесс монтажа. Ты смонтировал стекла, отошел, посмотрел и подумал — все, наверное, баста! Затем затер их. Понял, что что-то не хватает. Поменял цвет затирки. Добил, может, фон, фактуру. Но этого немного. Основная картинка складывается в голове быстро.

СМ: А самая быстрая работа?

Иван: Все уличные работы, крупные и не оговоренные, на которых у нас нет разрешения, проходят обычно за час. Это не зависит от количества элементов, от сложности монтажа. Просто как-то так выходит. Приехал, смонтировал и уехал.

небесные рыбы

СМ: Как вы сами себя определяете?

Иван: Ну…художники. Мы занимаемся монументальным искусством. Художники — монументалисты. То есть когда говорят, что наши работы — зеркальные граффити, это странно. Это мозаики, зеркальные мозаики. Стрит-артерами называют. Но это тоже не то. Понимаешь, художник — это своя история. Все зависит от его предпочтений. Утром художник может проснуться мозаистом, а уснуть живописцем. Но пока художники-монументалисты.

Интервью — Анастасия Сафронова. Фото из архива Д. и И. Никитиных. 

Comments (5)

  • Natalia Baranova

    16.01.2014 at 14:35

    вот бы так по всей Москве!!…

  • Елена Короткова

    23.05.2014 at 23:33

    Ника на стене бойлерной в нашем дворе по Часовой,7. Я лично присутствовала при создании этой композиции и показывала ребятамкнигу- альбом посвящённый войне 1812 года. Когда выхожу во двор, любуюсь Никой, пушками, фанфарами, Наполеоном под дубом.

  • Tatiana Pobat

    03.07.2015 at 10:23

    Волшебные небесные Рыбы! Завидую Москве;)

  • Nike

    07.07.2018 at 15:28

    Все, конечно, замечательно, но Посад все же Сергиев. Исправьте, пожалуйста. Хотя, жертвам ЕГЭ, все равно.

  • Alena

    07.03.2021 at 18:51

    Обалдеть как красиво. Так преображаются улицы, дома. Вам надо дальше идти, в регионы. Участвовать в каких то грантах, проектах, где есть финансирование под украшение городской среды. Предлагать свои работы в администрация других городов. Чем то работы Гауди напоминают в Барселоне. Работы Бэнкси.

Leave a comment

Предыдущая запись

Следующая запись