С Психодрома на Квадрат через улицу Любви: география московских хиппи
Эта история началась в 2008 году. Я работала в “Булгаковском доме”, и опытный коллега-экскурсовод, увидев фенечки на моей руке, спросил, не хочу ли я написать экскурсию про советских хиппи. Первичные адреса он даст и с контактами поможет, а дальше уж мне их проверять и собирать информацию. “А что, в Союзе были хиппи? И у них были свои места встреч? А в общем, давайте ваши адреса, я согласна!”
Я тогда не могла предположить, что эта история затянется лет на шесть и будет продолжаться уже просто в кайф и из любопытства. Что я встречусь с интересными и тонкими людьми, и появятся десятки страниц с расшифровками записанных разговоров. И уж тем более не думала, что в 2021 году Cozy Moscow предложит мне вспомнить все это и написать статью о хипповых местах в Москве, что я с удовольствием и сделала.
Я старалась быть максимально документальной и писать только о тех местах и историях, что собрала в личных беседах. Если вам есть, чем дополнить из своего опыта — пишите комментарии, составим эту виртуальную прогулку вместе!
Если погуглить информацию о хиппи в СССР, легко всплывут годы начала движения — конец 1960-х. И слово «Система» — сообщество, сеть из вписок, знакомств и общих друзей в разных городах. У них можно было остановиться, с ними общались, обменивались книгами, пластинками, публикациями по теме.
Однако как только я “вышла в поле”, все статьи из интернета померкли перед реальными людьми, которые совсем не были похожи на общие, если не сказать шаблонные, представления о хиппи. Чего стоила хотя бы встреча с Владимиром Теплышевым, Дзен-Баптистом. Представьте, что вам 19 лет, вы приходите на интервью в типовую школу с типовой вахтершей, вас отправляют в школьный музей. И на пороге вы видите высокого пожилого мужчину с длинными волосами и бородой, в самодельной одежде. Его спокойные глаза смотрят на вас строго и как будто видят насквозь. Параллельно с разговором он делает обувь. Говорит, что через создание одежды человек проявляет свой внутренний мир. Про расхожие штампы в духе “ты верил в гитару, “Битлов” и цветы” он даже слышать не хочет. Для него хиппизм — про дорогу, философию, чтение книг, созерцание, контакт с природой. А когда он начал рассказывать мне про место под названием «Психодром», я стала чуть больше понимать цену, которую приходилось платить за такой образ жизни.
Психодром: “экзамен на дурака”, подставной митинг и лекция про хиппизм.
“Психодром — это сквер у старого здания МГУ на Моховой. Умные и талантливые студенты шли в университет учиться, а мы сидели в это время на газонах. Там были хорошие лавочки, газоны, там можно было тихо, спокойно отдохнуть. И студенты про нас думали, что мы… Конечно, они видели, что мы инакомыслящие. Психи, короче говоря. Но точно неизвестно, кто психи. Мы – психи для них, но они – психи для нас. Потому что мы тоже были достаточно грамотные и талантливые люди, но мы просто принципиально бросили высшие учебные заведения и начали заниматься самообразованием… Мы сами себе придумывали программу. Это был суперуниверситет.
Потом, почему психи? Потому что в Советском Союзе невозможен был хиппизм. Это так говорили идеологи. Хиппизм типичен для капиталистического мира как загнивающей системы, как реакция на неё – протест в виде хиппизма. А у нас не капитализм, и поэтому у нас нет хиппи. А если есть – то это больные подражатели, их надо лечить. Помещали в психушку, и там надо было сдать последний государственный экзамен — “на дурака”. Он был приравнен нами ко второму крещению. И если ты сдавал его, тебе давали группу. То есть нет худа без добра – государство хоть мало, но платило пенсию, и поэтому мы были обеспечены: у нас было немного денег, чего нам хватало, но мы не были привязаны к социальным работам, занимались миросозерцанием, самообразованием, путешествиями”.
А еще с Психодромом связана история провокации 1971 года. Тогда сотрудники КГБ подошли к хиппам и предложили провести 1 июня мирную демонстрацию. Многие поверили в эту уловку и пришли на Психодром, в другие свои популярные места и к американскому посольству. В итоге около 500 человек задержали, отвезли в отделения и переписали поименно в папку с надписью “ХИПИ” с одной “п”. После чего они получили проблемы на работе и учебе, маленький или большой срок, путевку в армию или ту самую “дурку”. Эта история мелькала в художественном фильме Гарика Сукачева “Дом Солнца” (с 33:50), там же в кадре можно заметить Дзен-Баптиста (например, на 34:46).
Александр Иосифов, он же Саша Художник, рассказал мне другую историю, связанную с Психодромом. В 1988 году, во время перестройки, движением заинтересовались и организовали лекцию в старом здании Университета. “Была большая аудитория, и хиппи сидели в президиуме, нас было человек двенадцать, это было немного похоже на картину “Тайная вечеря”. А в зале сидели социологи, педагоги, представители разных организаций. Я принес туда слайды, мы на проекторе их показали, рассказали про хиппизм. А потом все общались и задавали друг другу вопросы. В какой-то момент Боб, Борис Волчек, спросил “Вот мы много говорим сегодня о духовности. А есть здесь философы?” Два человека поднялись. Он продолжил “А можете вы дать определение, что такое духовность?”. Они не смогли, а остальной зал даже зааплодировал такому повороту беседы. Некоторое время после этой лекции с нами плотно общались, но потом это сошло на нет. Кроме общества “Знание”. Одна женщина, которая там работала, пригласила нас читать лекции в разных городах по темам, которых в этом обществе еще не было”.
Саша, на самом деле, настоящий популяризатор и летописец движения. Если интересно больше узнать об истории хиппи, советую поискать в его видеозаписях пять выпусков “О юбилеях”.
Хипповый университет на Большой Садовой
Многие знают дом № 10 на Большой Садовой по “Мастеру и Маргарите” и другим произведениям Булгакова. По лестнице, которую поклонники писателя расписывали с 1970-х годов. Но с домом связана и хипповая история. Весной 1995 года в квартиру № 11 пришли киношники: режиссер Артур Аристакисян снимал фильм “Место на земле”, сюжет которого был связан с хиппи, странниками и бедняками. Кино снимали без специальных декораций, просто в реальных условиях: здесь образовалась коммуна хиппи. Правда, выглядела жилплощадь специфически: шестикомнатная расселенная коммуналка на верхнем этаже (вход в подъезд был с улицы, а не со двора), в потолке дыра. Ее, как могли, заделали, а летом использовали для выхода на крышу. На стенах постепенно появились рисунки и другой арт. Дверь туалета даже попала в музыкальный клип Юрия Морозова “Зал ожидания” (0:57). А вскоре здесь самоорганизовался Университет культуры хиппи, или «Хипповый университет».
В Университете было около двенадцати педагогов. Чтобы сделать там курс, было совсем необязательно иметь профильное образование, да и дисциплина, которую человек рассказывал, могла официально не существовать. Речь шла, скорее, об авторских курсах, а поэт Вилли Мельников ласково называл этот формат “вольный треп на заданную тему”. Он же рассказал мне о предметах и педагогах. Курс Вилли назывался “Апокрифы и стихоглифы”. Артур Аристакисян читал “Мифы и притчи”, Дзен-Баптист — “Эстетику бедности и философию странничества”. Поэт Сергей Жаворонков делал курс “Поэзия как богоявление”, Даша Бондарева, она же Ариадна, преподавала суфийские танцы, Наташа Докучаева по прозвищу Фенечка — фенечкоплетение, Ира Колонтаевская — “Алхимию и метафизику времени”. Умка (музыкант и поэт Анна Герасимова) прочитала несколько лекций про ОБЭРИУ, о которых писала диплом. Художник Александр Глущенко предложил курс “Безмолвный язык графики”. Тиль (Виталий Морозов) рассказывал про юродство и скоморошество. Позже, в начале 2000-х, у него был театр и школа скоморохов “Дом Сказок” по адресу Николоворобинский переулок, 12. Намного позже, когда здание уже разваливалось, на нем продолжал висеть их плакат.
“Еще к нам заходили культуролог Аркадий Ровнер и мой друг, поэт Дмитрий Авалиани… Вообще, большая роль артуровского сквота была в том, что это место подтянуло к себе тех ребят, девушек, которым во многом и психологически, и физически некуда было деваться”, — вспоминает Вилли. По его словам, все закончилось в ноябре 1996-го. Их к тому времени начали вытеснять разными способами. “Отразив очередную атаку, мы с Артуром вышли на нашу кухню, посмотрели друг на друга. Артур говорит: “Знаешь чего, я чувствую, что я, наверное, устал, придется нам отсюда…” — “Куда же ты пойдешь? Но, если что, я тебе всегда помогу с переездом”. Многие тогда остались без крыши над головой…”
Фильм “Место на земле” вышел в 2001 году, но у многих участников процесса он оставил смешанные чувства. Получился очень уж мрачным, что связано с авторским стилем режиссера. В любом случае, воспринимать его стоит как художественный, а не как документальный. Документальных съемок из квартиры № 11 мне пока не попадалось. А вот лестница булгаковского дома фигурирует в фильме “Стоит лишь тетиву натянуть” о неформалах 1980-х годов (с 3:35). И в фильме “Приближенье весны” (1994), связанном с творческой ассоциацией “Мехом наружу” и хиппи 1990-х (лестница в эпизоде с 43:55 до 47:00 и немного в 59:15). Фотографии Игоря Стомахина со съёмочной площадки фильма:
Пешкоф стрит, Гоголя, Арбат.
Мои “олдовые” собеседники (те, кто хипповал с 1970-х и ранее) говорили, что главным прогулочным маршрутом был Стрит, точнее, Пешкоф стрит. Догадаетесь, как на самом деле называлась эта улица? Конечно, улица Горького. Неформалы прогуливались по ней, например, от “Русских вин” до “Елисеевского”, по пути могли “нырнуть” на Квадрат — это квадратный сквер за памятником Юрию Долгорукому. Дзен-Баптист рассказывал про одну традицию, связанную с памятником, стоящим в этом сквере: “Там Ленин сидит, задумавшись, потому что научно-исследовательский институт там был… изучения философии Маркса и Ленина (Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС — авт.). И вот куда он смотрел, мы ставили пустую четвертинку от водки. И получалось, что Ленин сидит, задумавшись с утра, где бы опохмелиться — и мы то же самое. Вот это единственное с Лениным у нас было общее”.
Среди улиц, популярных у хиппи, были еще Арбат и Гоголя (с ударением на последний слог). Правда, мои собеседники про них говорили мало — то ли считали очевидными, то ли сами больше тусовались в других местах. Сергей Сольми рассказывал, как аскал (просил мелочь) на Гоголях, и познакомился там с Умкой, после чего они вместе пошли в гости к поэту Андрею Битову. У самой Умки есть статья “Как я играла на Арбате”, но лично с ней пообщаться мне не довелось. Уверена, читатели статьи добавят свои рассказы про эти два места. А я поделюсь историей от Саши Художника о выставке картин на Арбате в 1986 году. Там еще не было такой традиции, и выставка была, по сути, первой ласточкой. Правда, ее полет длился минут пять.
“Я опаздывал на открытие минут на восемь-десять, шел туда с большой картиной, которая еще не была доделана. На ней на асфальте сидит хиппи с антивоенным плакатом, рядом милиционеры… На Арбате я уже застал кордон, встретил своих, они говорят, что все уже закончилось. Мы пошли на Гоголя, я посадил позировать хиппа Энди и стал дописывать картину. Вокруг собралась толпа, один кто-то, представившись искусствоведом, стал придираться. “Что же вы, раз искусствовед, недописанную картину судите?”, — говорю я ему. Ну, в общем, вскоре и на Гоголя приехала милиция, меня забрали в отделение, спрашивали, почему у вас милиция изображена, и так далее, телеги на работу и на учебу отправили…” Чтобы не заканчивать на грустной ноте, добавлю что через год хиппи проведут первую официальную выставку, а через два будет та самая лекция в МГУ. И вообще есть ощущение, что с конца 1880-х и в 1990-е стало проще. Впрочем, у каждого времени свои трудности, герои, места и атмосфера.
На Гоголях празднуется хипповый Новый год, Hippie New Year. Это происходит 1 апреля каждый год, приходите посмотреть и поучаствовать. А 1 июня приходите в Царицыно — там на большой поляне происходит главная встреча тусовки, с музыкой, общением, песнями и плясками.
Кафе и кино.
Если говорить о досуговых местах тусовки, нельзя обойти вниманием кафе. Мне рассказывали, что на Стрите находились “Этажерка” и “Лира”, была точка встречи “У Александра Сергеевича”. Хотя на самом деле таких точек было две — вторая на Чистых прудах, у памятника Александру Грибоедову. Там же располагалось кафе “Джалтаранг”. На Никитском (тогда Суворовском) бульваре хипповым местом был “Аромат”, на Арбате — “Бублики”.
И снова вспомню слова Баптиста об одной традиции. Он рассказывал, что хиппи периодически ходили в храм святого Людовика, баптистский молитвенный дом и синагогу. В то время никого не смущало, что это разные конфессии, люди открыто относились к “волосатым”, приглашали на свои праздники. Наверное, потому, что верующих в принципе было не так уж много. “И всегда было приятно в воскресенье идти утром по Малой Лубянке мимо КГБ в католический храм, а потом опять мимо КГБ в 40-й гастроном (Большая Лубянка 12/1, дом общества “Динамо” — авт.) и там кофейку попить с бутербродами. Это такой ритуал был. Рядом пили кофе офицеры из КГБ, тоже вот прям в ста метрах. Ну, такое ощущение было при этом… Сейчас вот с труб прыгают заводских, с гор… Эти самые, как их называют… экстремалы. А это наш был экстрим”. Он же говорил, что, если хочешь разрушить, исказить и испортить что-нибудь, надо просто сделать это модным. Что и случалось, по его словам, с хипповыми кафе и не только с ними.
А еще Художник рассказывал, как они в 1970-х буквально охотились за культовым кино и за отрывками из “Битлов”. В «Иллюзионе» смотрели “Пролетая над гнездом кукушки”, на Большой Никитской, 23/9, где был Кинотеатр повторного фильма, смотрели “Райские яблочки” режиссёра Георгия Щукина, по рассказу финского писателя Мартти Ларни “Сократ в Хельсинки”. В фильме, кроме кадров с хиппи, звучала музыка рок-группы «T-REX». Еще тусовке нравилась “Легенда о Тиле” Алова и Наумова. В кинотеатр “Баррикады” ходили на мультфильм “Скамейка”, потому что там играют чуть ли не два куплета битловской “Can’t buy me love” (с 7:30).
А на “Спорт! Спорт! Спорт!” ходили вообще ради двух секунд «Битлов» (0:31). “Эти две секунды для нас были как полжизни, ходили на весь фильм по нескольку раз ради них, приводили знакомых хиппанов, чтобы те тоже посмотрели. Но, к сожалению, с каждым разом почему-то укорачивались эти две секунды. Когда я привёл на этот фильм хиппов в 1978 году, они потом на меня косо смотрели ещё долго, потому что в фильме уже не было “Битлз”… Как мне сказали другие уже люди, сами кинооператоры, которые сидели там в будке, вырезали те кадры, где “Битлы”, и потом гордились: “Вот видишь, у меня “Битлы” есть!” И поэтому в конце концов кадры закончились”, — вспоминал Художник.
В поисках улицы Любви.
Последняя глава нашей прогулки по хипповой географии будет про улицу, которой в городе не было, но которая связала много людей и историй — Love Street.
Когда молодому художнику Сергею Сольми пришла в голову идея назвать одну из улиц Москвы улицей Любви, он начал с письма-манифеста, который отправил в
журнал “Юность”. Манифест опубликовали, правда, в сокращённом варианте. Сам же Сольми в это время жил как перекати-поле: ночевал на дружественных флэтах и вписках, у него даже паспорта не было — сделал из него коллаж. Зато были друзья и новые знакомства. Например, с ним стала общаться режиссёр Евгения Головня, которая захотела снять фильм про хиппов вообще и Улицу Любви в частности. А ещё тогда же в Советский Союз приехал американец Пол с вырезанным из американской газеты интервью с Сольми (когда он умудрился дать его зарубежным журналистам). Пол, прочитав эту статью у себя на родине, захотел познакомиться с героем интервью. Купил билеты на самолёт, прилетел в Москву, вышел на Арбат, развернул то самое интервью и стал всех людей неформальной внешности спрашивать, не знают ли они Сольми.
1 июня 1990 года эти люди со своими друзьями вышли к памятнику Юрию Долгорукому и провели хэппенинг, собирая подписи за переименование одной из улиц Москвы. Это была полная импровизация, и когда к толпе хиппи, размахивающих белым флагом с красным сердцем, подошли сотрудники милиции, от пресечения акции их спасла только Головня, показавшая бумажки о съёмках фильма. Его можно посмотреть вот здесь.
Именно там Сольми впервые познакомился с Ольгой Арефьевой, которую привела Головня. Ольга села рядом с памятником Долгорукому и стала петь, а подруга Сольми, балерина, не смогла устоять под музыку и стала подтанцовывать. Когда импровизированная акция закончилась, компания пошла гулять по городу, петь во двориках, показывать Полу булгаковский подъезд на Большой Садовой. Закончилась прогулка концертом на крыше. На видео на 11:43 Ольга сначала в камеру говорит Полу, чтобы он писал им письма. “Свердловск, главпочтамт, Арефьевой Ольге. Даже так дойдет”, на 16:30 поет “Цветок на ветру”, на 18:40 — “Поколение на коленях”. “И тут, слушая Арефьеву на крыше, я понял, с кем мне предстоит дружить, — вспоминает Сольми, — это было так сильно… Мы потом много общались, я её вписывал куда-то…”
Улица Любви в Москве так и не появилась. Зато стали проходить выставки, которые назывались Love Street. Первая была в выставочном зале Пролетарского района, вторая — на 20-м этаже издательства “Молодая гвардия”. Там под мероприятие было отдано всё большое фойе, и за ним — небольшой зал, где проходили концерты, играл Армен Григорян и многие другие музыканты. Про этот Лавстрит мне рассказал музыкант, писатель Роман Шебалин (Арси). Его туда привела первая любовь. Правда, девушка была невзаимно влюблена в Сольми, и затащила Арси на эту выставку “за компанию”. Миф о любовном треугольнике держался на тусовке долго. А Роман стал общаться с Сольми и даже вошёл в инициативную группу следующих Лавстритов. “Эта дружба была полуантагонична и карнавальна: Сольми такой сияющий, в белой кружевной рубахе, а я такой мрачный, в чёрной… Помню, на следующем Лавстрите, который в 1990-м году был фойе ДК ЗИЛ, висел мой коллаж. И все белоснежные стены были в красных сердечках. Чтобы досадить Сольми, я повесил рядом с моей работой огромного чёрного паука на стену. Сольми хмыкнул и рядом с этим пауком на другую сторону повесил красное сердечко и сказал: “Вот как хорошо, когда, так сказать, всё дружно: чёрный паук и красное сердце, вау!”.
Выставка в ЗИЛе продержалась почти месяц, было показано около сотни картин. Плюс постоянно проходили концерты и творческие перформансы. Например, художник Саша Гусев по прозвищу Сэндвич делал фотографии-силуэты на белой простыне.
В 1992-м и 1993-м Лавстриты проходили в Доме детского творчества в Милютинском парке. Там же у Романа состоялся первый музыкальный концерт. Ведущий долго пытался выговорить название, придуманное для группы. А называлась она, ни много ни мало, “Common place that hippy Raserection, или Навь”. Запнулся несколько раз и сказал, чтобы ребята сами себя назвали. Правда, сыграть они успели только одну песню. У Ромы есть архивная аудиозапись с той выставки. “Мы сыграли одну песню о таких славных хипповских временах, блюз в подражание Юрию Наумову, после чего слышен голос ведущего, который говорит “Извините, концерт мы вынуждены прервать, потому что сейчас пришли гопники, они собрались всех нас бить”.
Впрочем, Лавстриты продолжились в виде фестивалей в 2010-х годах. Но это, наверное, уже несколько другая история.
Послесловие.
Как-то раз во время нашей беседы Дзен-Баптист посетовал на то, что хиппи стали модными, появилось много подражателей, “прихиппованных”, как их называли. “И сейчас они говорят: “Мы тоже были хиппи”. И это их выдает. Потому что хиппи можно быть только всегда”. Возможно, мой собеседник был слишком строг к тем, кого эта культура задела лишь “по касательной”. Но я вспоминала эту фразу каждый раз при встрече с новым собеседником, которого просила рассказать о Системе, тусовочных местах и событиях. Сколько бы им ни было лет и чем бы они ни занимались, что-то общее, свободное и легкое было в каждом. И если кто-то из читателей сейчас вспоминает свои длинные волосы, феньки, гитару и свои места тусовок — значит, наша прогулка удалась!
Автор текста — Светлана Кондратьева.
Фотографии — заглавное фото Игорь Пальмин (1975 год), остальные — sistemafriend.ucoz.ru, из архива Александра Иосифова и Романа Шебалина, а также — https://pastvu.com/.