Музей-мастерская Людмилы Гурченко

Музей-Мастерская Людмилы Гурченко

Ажурная лестница в доме начала прошлого века взмывает вверх до шестого этажа. Взлетаю по ней. Жму на кнопку звонка, замираю. Открывают. Вошла. Все здесь так, и не могло быть иначе. Этот дом — абсолютное отражение его хозяйки. Я узнаю эти зеркала. В памяти снимок — Людмила Марковна прислонилась к одному из них. Волосы локонами,  смоки айз, черное платье, черное меховое боа. И ее внутренняя тишина. Я помню складки штор на заднем плане. Сейчас они как будто лежат точно так же. Я узнаю этот диван и эту красивую старинную мебель цвета янтаря. Фосфоресцируют светло-зелеными светлячками на каменных подоконниках вазы и штофы из уранового стекла. В одном из них стоит розочка. Розовое с зеленым — ее любимое сочетание. Это очень красивая квартира, в которой много старины. Л.М. была завсегдатаем антикварных магазинчиков.

На стене в тяжелой музейной раме ренессансный потемневший от времени ангел. Тот самый, с молотком в руках, про которого написано в ее книжке. Печальное лицо, привлекающее меня больше других, оглядываюсь на него не раз. Это балерина Авдотья Истомина, «блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна…» (из-за этой балерины в 1817 году произошла в Петербурге четверная дуэль с участием А.С. Грибоедова — прим. ред). Старинный голубой подсвечник с хрустальными висюльками, где давно электрические лампочки вместо свечек. Это и есть петровская жирандоль, что куплена на гонорар от «Карнавальной ночи»! Она существует!

«Карнавальная ночь»…Это вообще, как из другой жизни. Я ту Людмилу Гурченко совсем не знаю. Я знаю другую, что в «Старых стенах», что в «Полетах во сне и наяву», что в «Пяти вечерах», и «Двадцати днях без войны». Ту, что идет по железнодорожному мосту в «Вокзале для двоих», и нет для меня ничего в тот момент дороже и важнее ее зябнущей в тоненькой блузке фигуры и напряженной спины. Нет ничего прекрасней этой спины. Нет ничего выше чувства ее героини в тот миг. Я мысленно сливаюсь с той, которая мгновенно пальцами руки убирает с полки фотографию персонажа Янковского, когда он является к ней вдруг. И на его реплику о том, что у них был роман, она ответит «Разве?..» Она скажет это так, как будто это не ее жизнь подчинена мыслям об этом человеке. А потом на поляне они будут танцевать под «Strangers in the night». И не будет ничего более эротичного, чем их движения в такт и их объятия… Я роняю слезы, когда та, что прощается с героем Никулина на улице, говорит: «Что-то я такое важное хотела Вам сказать…Все. Иди».

С Юрием Никулиным у них была особенная дружба, о нем она проникновенно написала в книге «Люся, стоп!» Его подарок — большой разноцветный клоун из керамики, стоит на каминной полке. За стеклом на черном фоне перламутровый цветок-брошь — презент от Мстислава Ростроповича. И его дивное письмо рядом. Он называет ее Людмилочкой и сокрушается о не переданном секретаршей предыдущем послании: «В этом письме было столько огня любви к вам, что если оно и осталось у нее в столе, то прожжет все ящики, перекрытия Кеннеди-центра, и, взорвав автомобили в нижнем гараже, упокоится в земле дожидаясь нас». Красиво как! «Огонь любви». А ведь они даже и знакомы-то толком не были…

Из коридора попадаем в гостиную, из гостиной в столовую, дальше идет кухня, где на гнутой ноге стоит торшер с огромным и, кажется, несоразмерным абажуром. Спальня и гардеробная. В гардеробной под потолком нахожу портрет из квартиры Раисы Захаровны. Помните, такой сюрреалистичный, с лампочкой и бабочками. Много фотографий собак в маленьких рамках. Собак обожала. Они всегда жили в этой семье.
Ее красивые платья надеты теперь на стройные манекены. Украшения — кольца, браслеты, серьги, — выставлены в небольших витринах. Это не квартира больше, здесь не живут. Но все здесь по-прежнему дышит ею. И так нетрудно представить ее, позирующей для камеры у этого зеркала. Волосы уложены аккуратными локонами, черные перья подрагивают у плеч, движение опущенных ресниц, и эта тишина, ее тишина…«Но кто мы и откуда, когда от всех тех лет остались пересуды, а нас на свете нет?».

Я хочу верить в параллельные вселенные. Я хочу верить, что Л.М. по-прежнему живет в этой необыкновенной квартире. Кто знает, какая из реальностей сильнее? Кто более настоящий — мы здесь и сейчас, или она — сумевшая преодолеть границы времени? Легенда Людмила Гурченко. Богинька и клюкувка. Любимая дочурочка Марка Гавриловича, который любил ее так сильно, что любовь эта и сейчас врывается в сердце каждого, кто открывает книжку «Мое взрослое детство». Я выхожу из ее квартиры.
«Папа, кто-то звонил сейчас в дверь, или мне показалось? » — спрашивает она мужа Сергея. «Спи, родная, спи, никто не звонил, никого не было, отдыхай»

Квартира, где жила Людмила Марковна Гурченко, открыта для посещений по предварительной записи. Телефоны +7(977) 850 90 02; +7(903) 792 04 71. Часы работы: с 11-00 до 20-00. Адрес: Трехпрудный переулок д. 11/13, с.1.
Экскурсионные дни: ежедневно, кроме понедельников и четвергов. Стоимость билета — 1000 рублей.
Дни для самостоятельных посещений — ежедневно, кроме понедельников. Стоимость билета — 500 рублей.
Продолжительность экскурсии 1 час 45 минут. Включает чаепитие и фотосессию.
Продолжительность самостоятельного посещения — 45 минут.
В Музее-мастерской проводятся концертные программы, о которых вы можете узнать на Официальной странице музея в соцсетях А ещё мастер-классы по дизайну украшений, потому что Людмила Марковна любила сама все делать — и платья перешивала все на свой лад и аксессуары сама делала.
Все посещения возможны только по предварительной записи по телефонам или по е-mail: muzeygurchenko@mail.ru

Текст — Александра Толубеева. Фотографии Яны Савиной.

Предыдущая запись

Следующая запись