Дом, в котором я живу: Соляной Дом

«Серый Дом на Солянке» возводился с 1912 по 1915 гг. по проектам известных московских архитекторов В.В Шервуда, А.И. Германа, А.Е. Сергеева по заказу Московского Купеческого Общества. Шестиэтажный комплекс доходных домов стоит на месте снесенного Соляного Двора XVII века, поэтому старожилы ещё называют его «Соляной Дом». Первые этажи с большими витринными окнами предназначались для размещения магазинов, верхние этажи – для квартир. Двухуровневые подвалы для хранения соли переоборудовали под товарные склады, поэтому там была хорошо продумана система вентиляции и освещения. В годы войны эти подвалы использовались как бомбоубежища и спасали жильцов дома и их соседей. Корпуса домов соединены проездом и дворами-колодцами. Дом также называют «домом под ангелами» из-за фигур Слав на фасаде одного из корпусов (см.фото ниже). Его можно заметить в фильмах «Мальчик и голубь», «Через тернии к звездам», «Авария – дочь мента», «Брат» и др. Здесь же снимали эпизоды сериала «Дело Гастронома №1» про директора Елисеевского. Здесь же находится «Галерея на Солянке».

Мне всегда было интересно, каково это  — жить в таком невероятном доме. Я с замиранием сердца заходила в подъезд, но дом, как оказалось, пережил реконструкцию, и все самое ценное и интересное, как это часто бывает в нашем городе, исчезло. Но удача всё равно была на моей стороне: выяснилось, что соседка моей бывшей студентки, Татьяна Яковлевна Гроздова, старожил дома, которых осталось совсем немного. За чашкой чая мы поговорили о жизни в доме до войны и после, о том, что с ним стало в наше время.

Знакомство. «Москву испортили!» — этой фразой меня встречает Татьяна Яковлевна. За чаепитием они с дочерью Ниной сразу вспоминают исчезнувшую чайную-кондитерскую (на фото выше) в Армянском переулке. «Магазин был просто изумительный: с деревянными панелями и прилавками, зеркалами, вазами, фарфоровыми фигурами. Я еще хорошо помню его. Мы мамой часто ходили туда. Там был потрясающий мраморный столик, такой круглый, на ножке! Так вот сначала этот столик исчез, но кондитерская еще работала, а потом – все! И теперь там аптека, наверное, десятая в округе. Это ужасно!» — говорит Нина.

Татьяна Яковлевна живет во втором строении дома на Солянке с самого рождения – с 1927 года. Ее родители поселились здесь в 1924. Дом относился к Народному комиссариату путей сообщения СССР, а ее родители как раз работали в Наркомпути. Отец, Яков Васильевич Гроздов, был грузинских княжеских кровей, родился в Тифлисе и до Солянки жил в Грузинской слободе. Мама, Ольга Ивановна Григорьева (на фото ниже), родилась в городе Мемель (Клайпеда), была литовско-немецких кровей. До переезда в Москву жила в Петербурге.

Татьяна Яковлевна — ветеран труда, до 80 лет работала в Институте общей генетики им. Н.И. Вавилова РАН в лаборатории космической генетики на международных проектах (на фото ниже). У нее есть награды ВДНХ, правительственная награда за трудовое отличие, которую ей вручили в Георгиевском зале Кремля. Ее дочь Нина Яковлевна работала машинисткой в Воениздате, затем в издательстве «Наука» и в Институте общей и неорганической химии им. Н. С. Курнакова РАН.

До войны. Дом, в котором по сей день живут Гроздовы, был очень престижным. Кроме министерских, тут проживали люди творческих профессий, врачи и сотрудники НКВД. «У нас был очень интеллигентный и культурный дом! В 3-ем подъезде жила балерина Ольга Лепешинская, а в 12-ом – автор музыки к Гимну Александров» – рассказывает Татьяна Яковлевна. Двор регулярно убирали, там стояли каменные вазоны с цветами, в подъездах на лестницах стелили ковровые дорожки. В подъездах были консьержи.

Отдельных квартир не было, все коммунальные, но некоторые семьи занимали по 2-3 комнаты. Многие жильцы держали домработниц. Внутренние дворы – «черный ход» и подвалы всегда были открыты. Татьяна Яковлевна вспоминает: «Перед домом были прекрасные клумбы, везде были коврики и цветы. А зимой, чтобы мы никуда не ездили – ни в Сокольники, ни в Парк культуры – заливали проезд к Солянке. И мы катались на коньках. У 13-ого подъезда ставили елку. Ее и после войны ставили, но без игрушек. Двор был очень зеленый, потому что все переживали, что бедные дети живут в Москве, непонятно, чем дышат». В доме были мраморные подоконники, медные дверные ручки (см. фото ниже), лепнина на потолках, паркет с медными пластинами для того, чтобы пол дышал. Нина рассказывает, что когда в доме в период перестройки была реконструкция, сосед пытался этот паркет снять — получалось с большим трудом.

Семья Татьяны Яковлевны жила в 11-ом подъезде и занимала одну комнату, самую большую в четырехкомнатной коммуналке – около 29 кв.м. с балконом, выходившим во двор-проезд. В некоторых квартирах было по восемь комнат. Около кухни обязательно располагалась прикухонная. В их квартире жили две семьи с детьми, инженер и женщина, которая держалась обособленно, а в последствии оказалась «стукачом» и посадила инженера. Ее звали Манька. Татьяна Яковлевна рассказывает, что Манька работала бухгалтером при каком-то министерстве, в одиночестве дожила до глубокой старости. Мама, Ольга Ивановна, впоследствии ее жалела и даже нашла потом ее дальних родственников в Коломне. Агентура из осведомителей была в каждом подъезде, практически в каждой квартире. На сайте «Мемориала» находится список 45 жертв сталинского террора в доме на Солянке.

В 1937 году у Татьяны Яковлевны родился брат, и мама позвала в помощь бабушку из Петербурга. Бабушку звали Берта Ивановна, она была немецких кровей, и ее никак не хотели прописывать в квартире, а без прописки находиться в городеболее трех месяцев было нельзя. Тогда семья написала письмо Сталину, и вскоре пришла резолюция: «прописать». В мае 1941 года Берта Ивановна умерла. Татьяна Яковлевна говорит: «К счастью для нее! Да и я бы, наверное, с вами сейчас не разговаривала, в июне бы нас всех выселили в лучшем случае…».

Тем не менее, в довоенное время дом жил очень дружно. Часто по вечерам в общую прихожую выносили стол с зеленым сукном, и мужчины играли в карты и бильярд, все пили чай в серебряных подстаканниках. Конечно же, встречались и общались на общей кухне – это было главным местом обсуждения всех тем. У каждой семьи был свой столик и место на плите. Квартиру убирали по графику, стирали и развешивали белье тоже по договоренности. Пол после мытья обязательно натирали мастикой и полировали щеткой. Жильцы квартиры очень бережно к ней относились и даже получили грамоту от домоуправления за чистоту и порядок.

В годы войны. В 1941 году отца Татьяны Яковлевна в сопровождении семьи командировали в Куйбышев (ныне  Самара). Но мама отказалась уезжать, боялась, что отнимут комнату, и с дочерью осталась в Москве. Тогда отец уехал в эвакуацию с маленьким сыном, и провел там целый год. «Он вывозил жен важных людей. И остался там на год. Жили очень плохо, воровать папа не умел. Вернулся и в 1943 году умер. Получил в эвакуации чахотку. Когда я к нему приходила в больницу МПС во Фроловом переулке, он всегда давал мне что-то из еды, припрятанной с обеда».

Татьяна Яковлевна вспоминает, как летом 1941 года при бомбардировке Москвы ударная волна выбила стекла в их квартире, и целый год они жили с окнами, заколоченными досками. Когда звучала сирена воздушной тревоги, бежали в подвал. «А на крыше дома стояли бочки с песком, и я с другими подростками и взрослыми дежурила и хватала большими железными щипцами «зажигалки», которые сбрасывали самолеты. Гасили их в бочках. От них вся крыша была дырявая, иногда «зажигалки» падали на балкон» — рассказывает Татьяна Яковлевна.

Послевоенное время. После войны дом перестал быть ведомственным. Жильцы почти все сменились: кого-то репрессировали, кто-то не вернулся из эвакуации, кому-то улучшили жилищные условия. Появились отдельные квартиры – люди занимали освободившиеся комнаты. У Гроздовых поселились новые жильцы – работники завода и полубезумная пожилая пара. «Старуха явно что-то подсыпала в нашу еду, потому что иногда каша, которую я готовила дочке, сильно пенилась и выглядела странно» — рассказывает Татьяна Яковлевна. — С новыми соседями мы не ладили, особенно когда я осталась совсем без мужской поддержки – с мамой и маленьким ребенком. Папы уже давно не было, а брат женился и переехал. Я была матерью-одиночкой, в то время это очень сильно сказывалось на отношении людей. Отец Нины хорошо помогал нам, но это еще больше раздражало соседей. Жить в таких условиях было очень трудно, поэтому мы с нетерпением ждали лета, когда можно было уехать на съемную дачу и отдохнуть от нашей коммуналки». В квартире друг про друга знали всё. Телефон был вмонтирован в стену в общей прихожей, под ним стоял венский стул. Провод – короткий, поэтому трубку никуда нельзя было унести, и все разговоры становились достоянием жильцов соседних комнат.

В 1985 году во втором строении дома началась реконструкция. Жильцам предлагали отдельные квартиры в Химках и Ховрино, но Татьяне Яковлевне и Нине удалось остаться на Солянке – они получили двухкомнатную квартиру в 15 подъезде, где и живут сейчас. «Чтоб остаться в этом доме, мама обивала пороги, мы сдавали ордера, которые нам давали. Моя подруга из 12 подъезда уехала на пл. Ильича – это был самый оптимальный вариант из всех. Мамин институт написал ходатайство, перечислив все заслуги и награды. Горисполком нам со скрипом дал вот эту двухкомнатную квартиру, где мы сейчас живем вчетвером, уже с моими детьми. На эту квартиру мама потратила все сбережения. Но вся наша жизнь связана с окрестностями, уехать отсюда стало бы трагедией» — рассказывает Нина. Сейчас на реконструкции первое строение. Нина говорит, что там «происходит что-то непонятное, подъезды уже разобрали по частям». «Я знаю, что там есть как и коммуналки, так и отдельные квартиры. Коммунальные квартиры не могут расселить, потому что нет единого мнения среди жильцов, никак не могут решить, кто куда хочет ехать».

Окрестности. И Татьяна Яковлевна, и Нина, и ее дети – все учились в спецшколе № 337 (она же № 35, № 1227). Она находится в Большом Трехсвятительском переулке, тогда – Большой Вузовский, в 2013 году школе исполнилось 100 лет (на фото ниже).  Недолго Татьяна Яковлевна училась и в школе № 661 в Колпачном переулке. Рассказывает, что во время войны там был госпиталь: «Неделю целую не учились, помогали в госпитале».

С 1946 по 1948 гг. Татьяна Яковлевна работала лаборантом в Институте радиологии и рентгенологии им. Молотова, который находился в знаменитом Доме с Атлантами. Она очень переживает за этот дом, говорит, хорошо, что его наконец-то заметили и будут реставрировать.

Нина ходила в детский сад №304 (на фото ниже),  располагавшийся в особняке Саввы Морозова, в котором снимали знаменитый фильм «Усатый нянь». «Там очень красивые лестницы и панорамные окна. В подвалах была кухня. Я помню, что когда дежурили, спускались в этот подвал, и нам насыпали к бульону сухарики, давали хлеб и мы все это несли остальным ребятам. Часть Морозовского сада принадлежала нашему садику, а часть оставалась открытой для всех. Мы часто там гуляли, уже когда в школе учились, катались на санках. Весной там была очень красивая венгерская сирень, много было зелени. А первый мой детский сад был в церкви на углу Варварки. Потом ее восстановили, а тогда она была без купола» — вспоминает Нина.

Она также рассказывает, что всегда любила гулять во дворе дома № 10 в Старосадском переулке (см.фото ниже), где теперь стоит памятник Осипу Мандельштаму. Там был яблоневый сад, тоже очень много зелени, стояли большие клумбы. «А по дороге в школу был такой палисадник, совсем маленький. Напоминал кусочек дачи. Находился рядом с Ивановским монастырем, если идти вдоль стены. Сейчас там проход, а раньше был деревянный зелененький заборчик. В этом дворике рос настоящий крыжовник. Вы представляете? В центре Москвы!».

Татьяна Яковлевна вспоминает Хитровский рынок: «С Курского вокзала приезжали телеги с молоком, овощами. Вот мы с бабушкой ходили на наш рыночек». В магазины далеко тоже не ходили – все нужные в доме были. На углу первого строения, где сейчас «Венская кофейня», располагался магазин «Балтика» с огромным выбором тканей из Прибалтики (на фото ниже), просуществовавший довольно долго, до конца 90-х гг. Аптека в этом же строении осталась на прежнем месте, только сменился владелец.

В доме был книжный и канцелярский магазин «Светоч». Были хлебный, молочный, мясной, кондитерская, кулинария. Магазины, конечно, менялись, но их всегда было достаточно. В Солянском проезде находился цветочный магазин. Нина вспоминает, что появился он еще в конце 60-х и существовал до осени 2016г., а потом исчез: «Он пережил все эти «строи». Появился, когда я еще была ребенком. Он был очень уютный, и внезапно его закрыли». На месте «Галереи на Солянке» располагался «Красный уголок», где для детей организовывали кружки.

Дому на Солянке 102 года, и 90 из них в нем живет Татьяна Яковлевна. Состав жильцов за это время изменялся много раз, продолжает меняться и сейчас, но Гроздовы стараются со всеми, кто живет здесь, поддерживать теплые соседские отношения. Судьба дома и окрестностей им не безразлична – Нина помогала спасать Дом с Атлантами. В конце нашего разговора она вдруг вспоминала про медную ручку от двери их первой квартиры в доме – при реконструкции все двери меняли, но ей удалось эту ручку сохранить на память об исчезнувшей теперь красоте внутренней отделки дома. Я спросила Татьяну Яковлевну, как она относится к тем изменениям, которые происходят с домом и окрестностями. «Очень жаль, что наш двор превратился в парковку для машин, – говорит Татьяна Яковлевна. – С пешеходной зоной на Забелина мне идея нравится, но только там часто собираются пьяницы, это плохо. Лучше бы какие-нибудь ярмарки проводили. Но я все равно очень люблю эти места, в других я не жила. Жаль, конечно, что зелени теперь мало, что одна коммерция везде. Но это мой дом. Жизнь продолжается!».

Текст – Ольга Пичугина. Фото: Павел Сухарев и из архива семьи Гроздовых. Благодарим Лилю Морозову за встречу с Татьяной Яковлевной и Ниной Гроздовыми. Публикация подготовлена в рамках проекта «Живой журнал Басманного района». Проект поддержан Комитетом общественных связей города Москвы.